Пурпурные реки - Страница 26


К оглавлению

26

Наступила мертвая тишина. Барн позеленел. Жуано застыл от ужаса.

– Дальше? – спросил Ньеман, чтобы хоть как-то разрядить сгущавшуюся с каждой минутой атмосферу страха.

– Затем, когда жертва уже скончалась, убийца заполнил орбиты водой. Речной, я полагаю. И осторожно прикрыл веки. Вот почему они не запали и выглядели так, словно к ним не прикасались.

– Вернемся к самой операции. Как по-вашему, убийца обладал какими-то хирургическими навыками?

– Нет. Или почти нет. Я бы сказал, что в этом случае, как и при остальных пытках, он просто действовал очень... старательно.

– Какой инструмент он использовал? Тот же, что и для нанесения ран?

– Во всяком случае, из той же категории.

– Из какой?

– Из категории промышленных изделий. Бритву, например.

Ньеман подошел к врачу.

– Это все, что вы могли нам сообщить? Больше никаких особенностей? Вскрытие не навело вас на мысли о месте преступления?

– К сожалению, нет. Перед тем как поднять труп на скалу, его тщательно обмыли в воде. Следовательно, по нему невозможно установить место убийства. И уж тем более личность убийцы. Могу только сказать, что он должен быть очень сильным и ловким. Вот и все.

– Этого мало, – буркнул Ньеман.

Кост немного помолчал и вновь заглянул в свой рапорт.

– Есть одна деталь, о которой я еще не упомянул... Впрочем, сама по себе она не имеет отношения к убийству.

Комиссар насторожился:

– Какая?

– У убитого не было отпечатков пальцев.

– То есть?

– У Реми Кайлуа была настолько истончена кожа на пальцах, что они практически не оставляли никаких следов и отпечатков. Может, это результат сильного ожога. Но очень давнего.

Ньеман вопросительно взглянул на Барна, но тот только пожал плечами.

– Ладно, постараемся выяснить, – пробурчал комиссар.

И он подошел к патологоанатому так близко, что коснулся его куртки.

– Что вы думаете об этом убийстве, вы лично? Как вы его ощущаете? Насчет этих пыток... что вам подсказывают ваш опыт и интуиция врача?

Кост снял очки и начал массировать веки. Когда он вновь надел очки, его глаза смотрели чуть яснее, словно он промыл их. Да и голос зазвучал увереннее:

– Убийца следовал некоему ритуалу. Обряду, который должен был завершиться именно так – тело в позе эмбриона в углублении скалы. Я не сомневаюсь, что он добивался определенной цели и тщательно обдумал свои действия. Скорее всего, главное в этой церемонии – извлечение глаз. И еще вода, эта вода под веками – вместо глаз. Как будто убийца хотел вымыть орбиты, очистить их. Мы сейчас проводим анализ этой воды. На всякий случай. Может, найдем в ее составе что-нибудь достойное внимания... Какую-нибудь интересную химическую составляющую...

Ньеман вяло отмахнулся от этих последних слов. Интереснее было то, что Кост говорил об очистительной роли воды. Комиссар еще со времени посещения маленького озера тоже думал о катарсисе, умиротворении. И вот они с доктором сошлись на этой мысли. Там, над тихой запрудой, убийца стремился омыть водой нечто грязное – быть может, просто собственное преступление?

Шло время. Никто не осмеливался шелохнуться. Наконец Ньеман тихо сказал, открывая дверь аудитории:

– Вернемся к работе. Ждать нельзя. Я не знаю, в чем должен был сознаться Реми Кайлуа. Я только надеюсь, что его смерть не повлечет за собой другие убийства.

12

И снова Ньеман и Жуано отправились в библиотеку. Перед дверью комиссар мельком взглянул на лейтенанта: у того было перекошено лицо. Полицейский дружески хлопнул его по спине, подбадривая взглядом. Юный Эрик ответил ему бледной улыбкой.

Они вошли в просторный, уставленный книгами зал. Там их ожидало удивительное зрелище. Два офицера уголовной полиции с видом мучеников просматривали том за томом; им помогали нижние чины: засучив рукава, они снимали с полок книги и складывали их на столы стопками, пачками, целыми кучами. Пораженный Жуано спросил:

– Что это?

Один из офицеров ответил:

– Откуда я знаю, делаем, что приказано... Ищем все книжки, в которых написано про зло, религиозные обряды и прочую муру.

Жуано украдкой взглянул на Ньемана. В ярости от бестолковости «уголовников», он заорал:

– Вам же было велено работать с компьютером! А не листать все книжки подряд!

– Мы их и отобрали на компьютере по названиям и по темам. А теперь ищем в самих книгах все, что сходится с данным убийством.

– А вы просили совета у интернов?

Офицер страдальчески скривился.

– Господи, уж эти философы! Они нас заговорили насмерть! Один стал объяснять, что зло есть буржуазная категория и его надо рассматривать в социальном разрезе и под марксистским углом. Мы его отставили. Другой что-то талдычил о рубеже и его преодолении, о том, что этот рубеж – в нас самих... что наше сознание непрестанно борется с высшим цензором и... В общем, ни черта мы не поняли. Третий разразился речью об абсолюте и поиске невозможного... Этот что-то нудил о мистическом опыте, который может реализоваться как в добре, так и во зле, ибо он воплощен в стремлении. Уф! Нет, лейтенант, нам это дело не по плечу!

Ньеман расхохотался.

– Я тебе говорил, – шепнул он Жуано, – бойся интеллектуалов!

И он обратился к замученному полицейскому:

– Продолжайте поиски. Ищите ключевые слова – «зло», «насилие», «пытки», «ритуалы», и добавьте к ним еще «воду», «глаза» и «чистоту». Справьтесь с компьютером. И найдите нам имена студентов, которые брали эти книги, работали над этими темами, например писали диссертации. Кто сидит за центральным компьютером?

Коренастый парень, поигрывая мускулами под курткой, встал и отозвался:

26